13 декабря 1966 года бургомистр Амстердама Фан Хал вбил первую сваю, которая знаменовала собой зарождение прекрасного района будущего, Байлмера. Он выступил с торжественной речью, в которой поведал, что постройка нового района – это достойное продолжение славных деяний предков. «Я могу предсказать, что Байлмер станет центром Рандстадта», - заявил мэр.
Однако что-то пошло не так. Не в последнюю очередь благодаря массовому прибытию в 1970-х иммигрантов из Суринама, с Антильских островов и из Западной Африки. Не сразу, постепенно Байлмер стал приобретать репутацию проблемного района, а затем и гетто.
Вот отрывки из воспоминаний первых жильцов, многие из которых уже давно разъехались по другим районам и городам, но до сих пор вспоминают Байлмер с ностальгией.
«Я впервые услышала про Байлмер школьницей, от учительницы немецкого. Она переехала туда в 1968 году в числе первых жителей. Из ее рассказов я вынесла впечатление, что это район для особенной публики, не для какого-то Яна в кепке (аналог нашего "Васи Пупкина")
В 1971 я вышла замуж, и мы поселились в этом диковинном районе, в двухкомнатной квартире с ванной комнатой и душем. Ох, это было куда приятнее, чем мыться над раковиной с помощью полотенца! Когда мы обосновались в новой квартире, к нам пришел чиновник из Объединения жильцов проверить, подходим ли мы для того, чтобы жить в таком доме. Сейчас это звучит смешно, но тогда в Байлмере даже было запрещено селиться с домашними животными, чтобы не испортить репутацию района.
Первыми жильцами стала семья Копрай, в 1968 году получившая ключи из рук члена правления амстердамского горсовета Элсенбурга. Впоследствии к этой семье в гости даже наведалась королева Юлиана (в честь которой сейчас празднуют День королевы)
"Мы прожили там 21 год и вырастили 9 детей. По мне, Байлмер был идеальным местом для семьи с детьми. Зелень, свобода, чувство общности с другими жильцами... Однако с течением времени играть под окнами стало несколько опасно: ведь на голову запросто могла приземлиться, скажем, ванна, выброшенная с восьмого этажа. Однажды к нам в дверь позвонил некто, вежливо спросивший, можно ли ему жить в нашей квартире. Мы смотрели на него непонимающе, и он пояснил: «лампа рядом с вашей дверью в коридоре горит зеленым!» Ах да, мы же сами выкрасили ее в зеленый цвет, чтобы она разбавила монотонность коридорной расцветки».
«В октябре 1970 года, полные добрых надежд, мы покинули нашу старую двухкомнатную квартиру в Старом Юге и переселились в новенькую пятикомнатную в Байлмере. Нам было сложно осознать тот факт, что теперь у нас есть не только кухня, спальня и гостиная, но также и детская для нашего сына, и кабинет для меня, и даже ванная комната с душем!
Вначале нас очень раздражал постоянный шум в доме и за окном. «Ничего, все переезжают», - думали мы. Однако все обустроились, а шум не исчез. Звукоизоляция была организована из рук вон плохо. Над нами жили шестеро суринамцев с не меньшим количеством детей. К нашему счастью, в 10 вечера хотя бы дети укладывались спать. Внизу жили музыканты, играющие этакую типично амстердамскую музыку, и это было сложнее.
В первые дни после переезда мы обнаружили, что в общем гараже из нашей машины постоянно воруют бензин. Пришлось купить крышку с замком. Мусоропровод очень быстро забили не предназначенным для него крупногабаритным мусором. В лифтах постоянно воняло мочой. А управдом очень скоро перестал совершать вечерний обход владений без собаки.
Как-то соседка в панике позвонила нам в дверь, не зная, что делать: полиция только что увезла ее маленькую дочь в больницу. Выяснилось, что работница детского садика тайком кормила детей снотворным, чтобы отправиться на другую работу и успеть вернуться до конца смены, и на этот раз запуталась с дозировкой.
Мы поняли, что надо срочно паковать вещи и убираться отсюда, и поспешили купить жилье в другом районе. К счастью, в нашем новом доме никто не мочился в лифте, да и сами лифты работали исправно. В рекламных проспектах, воспевающих Байлмер, говорилось, что жильцы будут наслаждаться тишиной, морем зелени и пением соловья, но как раз соловьев я там и не слышала».
В новой просторной квартире
«В конце 60-х-начале 70-х из Байлмера в центр ходило всего два автобуса, а народа было предостаточно. Автобусы всегда были набиты битком. Дополнительную трудность создавало то, что черные тогда были обязаны сидеть в хвосте автобуса, но они далеко не всегда могли туда протиснуться.
Однажды, в утренний час пик, я с большим трудом влез в автобус. За мной кое-как втиснулся пожилой черный мужчина; конечно, он не мог пройти в конец автобуса. Я держался за поручень, а он не мог до него дотянуться, и на каждом повороте он хватался за мое плечо и затем рассыпался в извинениях. Когда он в очередной раз ухватился за меня, я сказал, что ему не обязательно каждый раз извиняться. Он ответил, что, согласно его воспитанию, он не может дотрагиваться до белого человека без разрешения последнего. Что ж, я дал ему разрешение держаться за мое плечо, и так мы ехали дальше».
Дневное время. В автобус можно сесть с первой попытки
«Раньше мы вдевятером жили на востоке Амстердама, потом переселились в Байлмер, в пятикомнатную квартиру с душем и туалетом. Раньше мы могли только мечтать о такой роскоши. Правда, тогда в Байлмере еще не было школ, и мне приходилось ездить в наш старый район. Мы приехали из Суринама, но мой старший брат занимался торговлей между нашей страной и Голландией, и поэтому мы могли себе позволить 350 гульденов в месяц (примерно 160 евро). Когда я вошел в нашу будущую квартиру, я ахнул: это был настоящий дворец! Как можно скорее мы подписали арендный договор и переехали, став одними из первых черных жителей Байлмера. Чего я совершенно не мог представить – так это того, что мы станем обитателями первого гетто в истории Нидерландов, а таковым пресса начала называть наш район уже в начале 70-х».
Королева Юлиана со свитой
«С превеликой радостью мы уехали из нашей крохотной конурки в Йордаане и переехали в шикарную и просторную байлмерскую квартиру. У нас появилась даже такая роскошь, как игровая комната для детей!
Мы были пионерами, первопоселенцами, и нас совершенно не тревожило, что инфраструктура в районе начисто отсутствовала. Вообще не было школ, магазинов; метро тогда еще не ходило, и мы довольствовались автобусом, ходящим в центр... Ох, мне казалось, что туда способны вместиться сотни, если не тысячи человек! Ну что же – приходилось запасаться терпением и дожидаться своей очереди. Обычно я пропускала 5-6 автобусов, пока мне удавалось войти.
Лифты почти никогда не работали, и я до сих пор вспоминаю, каково было тащить ящики с пивом для праздника на наш девятый этаж. Но в остальном это была очень идиллическая пора – начало 70-х, осень хиппового движения, любовь и братство, и бытовые неудобства не омрачали нашу жизнь».
Зимний день в Байлмере
«Мы переехали в Байлмер поздно – уже в 1976 году. До этого мы жили в амстердамском районе Старый Запад, в 18-метровой квартирке: прихожая и маленькая комнатка. Кухня и туалет находились в пристроечке, до которой нужно было шагать. Зимой температура у нас не поднималась выше 15 градусов. И вдруг мы оказались в таком... в таком жилище! Там было центральное отопление. И ванная комната! В старом доме мы мылись над раковиной или даже ходили мыться к соседке, у которой было ненамного, но удобнее. Теперь у нас было три комнаты и просторная кухня, а также балкон, где мы могли смотреть на огромное небо – в то время как на старой квартире нам приходилось становиться на колени и заглядывать снизу вверх в наше окошко, чтобы понять, какая на дворе погода.
Однако же довольно быстро мы решили вернуться обратно в город. Район был чудовищно изолирован от окружающего мира, с транспортом были немыслимые проблемы. В начале 80-х в Байлмере сложилась очень плохая ситуация с наркотиками. Все наши соседи и друзья разъезжались – кто в центр, кто в соседние, более благополучные районы. Уехали и мы – в первую очередь, из-за детей. Дома в Байлмере пустели, никто не хотел там жить. Постепенно их заселяли те, кому было нечего терять».
«Держись!» - все, кому я сообщала эту новость, смотрели на меня с неподдельным сочувствием и тревогой. Я устроилась преподавательницей английского языка в колледж Святого Августина, находящийся в Байлмере. Это было 20 августа 1979 года. Я волновалась, готовясь к занятиям, и расспрашивала директора, каков уровень владения языком у учеников. «Ну... я думаю, они способны отличить yes от no», - ответил тот.
Когда я вошла в класс, то увидела, что моя 4-я группа состоит только из мальчиков. Хм... мальчиков? Это были 14 медведей – почти взрослые суринамские мужчины, и с первых минут они стали пытаться угрожать мне. Я старалась оставаться спокойной и дружелюбно попросила их сесть на свои места. Первая ошибка. На них надо было орать: это было единственным нормальным методом общения в той школе. Но я не могла!
В группе была парочка голландских подростков, выглядящая рядом с этими мужичищами щуплыми цыплятами. Разница между ними была колоссальной.
Однако мне удалось удержать их в узде – благодаря чуду. Я попросила остаться после уроков тех, у кого были проблемы с поведением, а так как я была единственным учителем женского пола в этой школе, то среди них почему-то воцарилась уверенность, что, оставшись, они автоматически ввязываются в роман с училкой. Это было убийственно для их имиджа, и они вели себя более-менее прилично.
На уроках они не снимали своих кожаных курток и кепок. Сначала я думала, что так они играют в крутых пацанов, а потом поняла, что в противном случае вещи мгновенно будут украдены.
Один раз мои ученики сидели и писали самостоятельную работу, как вдруг в класс вошли полицейские и увели одного из ребят. Оказалось, что он только что зарезал отверткой парня из параллельного класса. Через пару лет его брата, учащегося в том же классе, кто-то убил.
Другой мой класс состоял из девочек. Когда я, выждав минут 15, просила их угомониться, кто-нибудь из них спрашивал: «Эй, учительница, тебя сегодня ночью твой друг, что ли, не трахал?»
Через год я ушла в другую школу, полная энтузиазма: с таким опытом мне больше ничего не было страшно».
«Однажды вечером я сидел в гостиной с чашечкой чая. Вдруг я увидел, что с верхнего этажа вывалилось нечто мешковатое и рухнуло вниз. Выглянув, я увидел мужчину, неподвижно лежавшего под окнами. Я немедленно позвонил в полицию. Приехала полиция, мужчина встал, выкурил сигарету, поговорил с полицейскими и, хромая, ушел. Позже сосед сверху рассказал мне, что этот мужчина жил в квартире рядом с ним и попытался залезть к нему, когда его не было дома. Когда сосед внезапно вернулся, испуганный грабитель не удержался и рухнул вниз. Он отделался всего лишь сломанной ногой. По словам соседа, он явно был обдолбан».
Авиакатастрофа, отнявшая у района последние надежды на привлекательность
Source - Bijlmermeer. Bibliotheek van Amsterdam herinneringen 10.
